[Ryo-kun]

24.01.2009 в 14:31

Пишет  Юкико:

Переводные драбблы - 9
Фандом: Чарли и Шоколадная фабрика.
Название: Кошмары.
Автор: PetPetAngel.
Оригинал: www.fanfiction.net/s/2500209/1/Nightmares
Переводчик: Юкико.
Пейринг: Чарли/Вилли.
Форма: мини.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: романс, драма.
Написан: 07-24-05.
Авторские права: ни малейших.

Чарли и сам не мог понять, почему ему так нравится прятаться за пиджаком мистера Вонки. Он просто прокрадывался ему за спину, вцеплялся в ткань, пахнущую корицей с мятой – безусловно освежающий запах – и вжимался лицом ему в спину. Мистер Вонка тоже, похоже, не возражал. Приятно было сознавать, что он может быть так близко во всех смыслах этого слова к мистеру Вонке и знать, что тот совсем не против.
Часто случалось, что их окружали репортеры, и тогда Чарли прятался и старался успокоиться. Просто было так шумно, что в конце концов становилось невыносимо. А потом они входили в дом, и мистер Вонка спрашивал: «Ну, было не так уж плохо, правда, мой дорогой Чарли?». И тогда он кивал и улыбался мистеру Вонке, а тот улыбался ему в ответ. Он готов был соглашаться. Он был очень привязан к мистеру Вонке, и мог лишь надеяться, что тот отвечает ему взаимностью.
Иногда мистер Вонка обнимал его. Он редко обнимал его первым, и Чарли дорожил этими случаями. Само собой, Чарли обнимал мистера Вонку гораздо чаще, обычно ни с того ни с сего. Но и тут мистер Вонка, похоже, не возражал. И Чарли не мог понять, почему его родители бросают странные взгляды на мистера Вонку, когда тот заботливо обнимал Чарли за узкие плечи. Особенно Чарли нравилось, когда мистер Вонка ерошил ему волосы, это было приятно, думал Чарли, но это всегда вызывало эти странные взгляды, на которые, как решил Чарли, мистер Вонка не обращал внимания.
Было уже поздно, это он мог сказать с уверенностью. Вообще-то, он просто бродил по фабрике – он даже не был уверен, что смог бы сказать, где именно – но удачная догадка привела его к его комнате. Несмотря на то, что их дом находился там же, мистер Вонка предложил всем им новые комнаты. И хотя они по-прежнему много времени проводили в своем доме, от новых спален отказаться было трудно, или, во всяком случае, так полагал Чарли, пока не обнаружил, что его бабушки и дедушки не признают новых комнат и предпочитают оставаться в собственных постелях.
Было поздно, и Чарли уже засыпал на ходу. Открыв двери, он услышал, как мистер Вонка желает ему спокойной ночи.
- Хороших снов, дорогой мой Чарли.
Чарли ощутил, как все внутри него замирает, что случалось каждый раз, когда мистер Вонка называл его так. Но он обернулся и устало улыбнулся, слегка удивившись тому, как близко от него тот стоял. Мистер Вонка приобнял его, и Чарли пробормотал заплетающимся языком:
- И вам тоже.
Едва слышный смех затих вдали, и Чарли потряс головой, чтобы прояснить мысли. Войдя в комнату, он с трудом переоделся в пижаму, очень удобную, подаренную мистером Вонкой, и забрался на огромную кровать с пологом на четырех столбиках, покрытую синими атласными простынями (того же оттенка, что и глаза мистера Вонки, заметил он, именно поэтому он и выбрал эту комнату), которую он так сильно любил. Он повернулся спиной к двери, и не прошло и минуты, как вошла его мать. Он чувствовал, как она натягивает одеяло ему до подбородка, и слышал ее шепот:
- Спокойной ночи, малыш. Пусть никакие плохие сны не тревожат твой покой. – Чарли сдержал улыбку, она говорила так каждую ночь. Срабатывало это не всегда, но он все равно был благодарен. Чарли и не представлял, как же ему это необходимо, чтобы прогнать кошмары этой ночи.
***
Чарли с любопытством огляделся, попытался пошевелиться и не смог. Он понял, что привязан, за запястья, лодыжки и вокруг живота, так крепко, что было больно. Он едва не захныкал, так трудно было дышать, каждый вздох был как огонь, вспыхивающий в груди, боль душила его, как никогда. Он огляделся и увидел, что находится в Шоколадной комнате, Умпа-Лумпы тоже были там, он пытался их позвать, но голос пропал. Чарли чувствовал пульсирующий в венах адреналин. Его нервы были на пределе, и он опустил голову.
Он услышал знакомое постукивание каблуков мистера Вонки, и увидел, как тот входит в комнату с жестокой улыбкой на лице. С той приклеенной улыбкой, которую он увидел при первой встрече с мистером Вонкой, и которую не видел уже довольно давно. Но сначала была она, эта приклеенная улыбка, приклеенная улыбка, за которой скрывалась меланхолия, и Чарли стало страшно.
Он заерзал под непривычно тяжелым взглядом, теплые небесного цвета глаза превратились в ледяной сапфир. Он задергался сильнее, но это, похоже, лишь забавляло мистера Вонку, а Чарли не мог понять, чем он заслужил такое. Пять Умпа-Лумпов подошли к мистеру Вонке, каждый протягивал коробку. У него загорелись глаза, он, казалось, был в нерешительности, которую коробку выбрать. Чарли практически не сомневался, что какая бы коробка не была выбрана, ему это не понравится. Мистер Вонка, кажется, не остановился ни на одной коробке – на мгновенье Чарли затопило облегчение – пока внезапно не подошел последний Умпа-Лумп с последней коробкой и не открыл ее.
Глаза мистера Вонки ярко блестели, когда он взял содержимое коробки и поднял так, что Чарли тоже это увидел. Выглядели это как самые обычные ножи из шоколада (что, однако, само по себе было необычно), но Чарли отнюдь не почувствовал себя в безопасности. На фабрике мистера Вонки было много трюков и обманок, а ловушек еще больше. Мистер Вонка опять повернулся лицом к нему, усмехаясь жестокой усмешкой. Взяв нож, он поднял руку и запустил нож, словно дротик, в грудь Чарли, и Чарли безмолвно закричал от боли. Еще два ножа: один в ногу, а второй чуть пониже веревок, которые, понял Чарли, сделаны из чего-то наподобие лакрицы.
А затем случилось то, чего Чарли никак не мог ожидать. Мистер Вонка ринулся вперед и грубо поцеловал его. Только тогда из глаз Чарли действительно потекли слезы. Мистер Вонка и прежде его целовал, однажды даже с языком (мистер Вонка ужасно раскаивался всего лишь через секунду после того, как этот поцелуй закончился, и не желал говорить с Чарли до тех пор, пока Чарли не загнал его в угол, хотя Чарли сам не мог понять, почему он должен это делать), но его поцелуи всегда были мягкими и нежными. Этот же был слишком болезненным, слишком грубым. Слишком насильственным. Чарли хотелось крепко зажмуриться, чтобы не видеть, как мистер Вонка делает это, но тот ему не позволил. Какая-то невидимая сила держала его глаза широко открытыми.
Все еще не сводя глаз с Чарли, мистер Вонка один за одним вытащил ножи, и Чарли приглушенно закричал ему в рот, чем тот тут же воспользовался, с готовностью засунув Чарли в рот язык. Последним был вытащен нож из груди, уже после того, как мистер Вонка отстранился. Вынимая нож, он медленно поворачивал его. Мистер Вонка слизывал кровь с этого последнего ножа, словно пробуя его на вкус. Нахмурившись, он вынул изо рта леденец, и засунул его в рану на груди Чарли, легонько похлопывая.
Мистер Вонка развязал веревки, которыми Чарли был привязан к дереву, и Чарли неуклюже плюхнулся ему в руки. Обычно эти руки успокаивали его, обычно Чарли обнял бы его за шею, прижался бы к нему отчаянно, как будто от него зависело спасение его души, но не сейчас. Это не его мистер Вонка; мистер Вонка никогда бы не причинил ему такую боль.
Мистер Вонка уложил его на «съедобную» траву и уселся ему на колени, елозя бедрами по бедрам Чарли. Рукой в перчатке он вытянул леденец, опять сунул его в рот и улыбнулся, а затем выплюнул его на землю. Склонившись над Чарли, мистер Вонка принялся целовать подбородок, легонько посасывая шею. Ощущения были приятными, пока мистер Вонка не сунул руки ему под рубашку, надавливая сильнее, чем нужно, и Чарли был уверен, что у него останутся синяки.
Пока руки мистера Вонки играли с сосками Чарли, язык слизывал слезы, катящиеся по щекам мальчика. Мистер Вонка зашептал на ухо: «Чарли… Чарли… просыпайся… Это просто сон… просто сон…» Последним движением мистер Вонка укусил то место, где шея переходила в плечо.
И он закричал, потому что было больно.
***
Чарли резко сел, придя в себя, и едва не столкнулся головой с встревоженно склонившимся над ним мистером Вонкой. Чарли понял, что ничего не может рассмотреть, перед глазами все расплывалось, он знал, что плачет. Он обхватил руками первого попавшегося человека, и почувствовал, как эти сильные, знакомые руки гладят его по спине, пальцем рисуют узоры на пояснице. Чарли обнаружил, что его голова лежит на привычном месте в изгибе знакомой шеи, и чем сильнее становятся его рыдания, тем отчаянней он цепляется за этого человека.
Плечи тряслись, он не мог успокоиться. В горле как будто опять образовался ком, и было трудно дышать. Он слышал, как мистер Вонка успокаивающе шепчет ему:
- Шшш… шшш… все хорошо… все хорошо, Чарли… Никто тебя не обидит… Шшш… Все позади, ты в безопасности… шшш… - И опять рука мистера Вонки погрузилась в волосы Чарли, нежно поглаживая. – Шшш… все хорошо… это просто сон…
Чарли тихо кивал, рыдания наконец-то сменились всхлипами. Когда мистер Вонка опять уложил Чарли в кровать, мама Чарли не смогла удержаться от вопроса:
- Что за ужасный сон тебе приснился? Ты действительно начал кричать.
Чарли широко распахнул глаза и ярко покраснел, прячась за прядями волос.
- Ммм… Ну, мистер Вонка.
- Хм? – мистер Вонка посмотрел на него. Чарли покраснел еще сильнее, если только это было возможно.
- Нет-нет-нет… Мой сон… он о… мистере Вонке… - Все смотрели на него, а мистер Вонка приподнял бровь. – Скажем так, - сказал он, глядя на мистера Вонку, - если бы вы были… ну, сумасшедшим злодеем, вы были бы действительно страшным. – Теперь мистер Вонка поднял обе брови, странно глядя на Чарли. – И очень жестоким. – Глаза мистера Вонки расширились, в них затаилась вина.
- Я сделал тебе больно?
Чарли опустил глаза, нервно потирая затылок. Он не мог встретиться глазами с мистером Вонкой. Он не хотел, чтобы тот чувствовал себя виноватым за его сон, но он просто не мог ничего не сказать.
- Ну… да… Вы вроде как… Ножом, - он заметил, как дернулся мистер Вонка, - меня несколько раз, - быстро закончил он, и добавил: - Но это был просто сон! Правда! …мистер Вонка? – Мистер Вонка встретился с ним глазами, и Чарли уверил: - Не думайте об этом, ладно? Я не знаю, почему мне вообще приснился такой сон… Я не могу представить вас жестоким… - Мистер Вонка кивнул и улыбнулся, игриво взъерошив Чарли волосы.
- Ну хорошо, мой дорогой, Чарли… Но думаю, нам всем стоило бы поспать еще несколько часов, если учесть, что сейчас только три часа утра! – Чарли повернулся к часам и покраснел, но кивнул, соглашаясь со словами мистера Вонки. Вскоре комната опустела. Первым вышел мистер Вонка, пожелав им обоим спокойной ночи, за ним последовала и мама Чарли, перед тем обняв его и повторив свои слова:
- Спокойной ночи, малыш. Пусть никакие плохие сны не тревожат твой покой. – Он кивнул и опустил голову на подушку, чувствуя как мама опять натягивает одеяло до подбородка и в этот раз целует его в лоб. Чарли закрыл глаза, но не прошло и минуты, как они распахнулись. Он попытался еще раз, и все с тем же результатом. Чарли перевернулся на спину и уставился в потолок. Он чувствовал, как веки тяжелеют, сон так близок… Но он попросту не брал его. Чарли зарычал. Ну почему это происходит именно с ним? Почему с ним?
Он сердито сполз с постели, зная, что если он будет пытаться уснуть еще час, это абсолютно ничего ему не даст. Тихо шлепая по мозаичному полу, он миновал несколько ловушек в коридоре, даже встретил нескольких Умпа-Лумпов, но продолжил свой путь к той комнате, в которой он бывал по нескольку ночей в неделю, прокрадываясь иногда (как и сейчас) из своей комнаты в его после того, как родители уснут. В комнату мистера Вонки. Постучав в дверь, Чарли опять покраснел. Он услышал скрип двери, и вот он уже смотрит в синие глаза, которые так любит.
Любит…
Мистер Вонка немедленно впустил его, выключил свет и взобрался обратно на кровать. Он приглашающе похлопал по постели рядом с собой и протянул к нему руки. Чарли бросился в гостеприимно распахнутые объятия и вцепился в мистера Вонку. Просунув голову ему под шею, Чарли спросил как раз перед тем, как погрузиться в блаженное забытье:
- Мистер Вонка?
- Хм?
- Думаю, я вас люблю.
***
Вонка сомневался, что сердце может биться быстрее, чем билось у него в ту минуту. Он издал странный звук и открыл глаза, встретившись с любопытными голубыми глазами Чарли.
- Ты не понимаешь, что означают твои слова, - мягко сказал он, ероша волосы Чарли, привычка (а может, и фетиш), приобретенная благодаря постоянному присутствию мальчика. – Ты не знаешь, что говоришь, - сказал он виновато, вопреки всему желая, чтобы это была ложь. Он видел, как сузились глаза Чарли.
- Знаю. – Вонка покачал головой «нет», но Чарли не сдавался и настойчиво продолжал: - Я люблю вас, как мама любит папу. Как… как… - он пытался подобрать слова, и на мгновенье Вонка понадеялся, что он знает, о чем говорит. И был удивлен, когда решимость Чарли не пошатнулась. – Как будто я хотел бы очень долго быть только с вами… Может, даже всегда… Да… Это было бы хорошо… - его голос звучал так, будто он вот-вот уснет, Вонка увидел, что его ресницы опускаются. Он поцеловал его в губы.
- Спи. Мы сможем обсудить это позже.
- Ммм…
***
Следующее утро началось необычно. Вонка сразу понял, что случилось, когда увидел семью Чарли, стоящую перед ним с собранными чемоданами. Они, наконец-то, все узнали. Он тут же остановился, а Чарли крепче вцепился в его пиджак, глядя широко раскрытыми глазами. Вонка быстро оторвал руку от его волос, и Чарли бросил на него растерянный взгляд. Он ничего не сказал, и почувствовал, как Чарли закаменел позади него.
- Что?.. – только и выдавил растерянный мальчик.
- Чарли. Мы уходим.
Вонка заметил холод в глазах Чарли, и что-то подсказало ему, что сейчас мальчик сделает то, что он никак от него не ожидал.
- …Зависит от того, кого вы имеете в виду по словом «мы». Кто такие эти «мы»? – Резкость в голосе Чарли, кажется, ошеломила всех. Его глаза стали похожи на твердые сапфиры, как будто он был в ярости, и Вонка опустил голову, чтобы никто не мог понять, что он чувствует.
- Мы все, Чарли. Мы все.
- Я не уйду. Зачем «нам» опять уходить? – На это «нам» мама заметно вздрогнула. Похоже, им противостояли только родители. Бабушек и дедушек, кроме дедушки Джо, с ними не было, и даже дедушка Джо держался от родителей особняком. Лица родителей, язык их тел выражали гнев, они не сдерживали свою ярость.
- Чарли… малыш… - Чарли вздрогнул. – Мистер Вонка болен… Он педофил… Понимаешь, педофил… он… - За нее закончил муж:
- Сынок, педофил – это мужчина или женщина… которые любят детей… - он подыскивал слово, - неподобающим образом. – Вонке хотелось спрятаться, просто сбежать и спрятаться, но в его ушах звенели слова, сказанные Чарли прошлой ночью после кошмара. «Думаю, я вас люблю…» И все же сердце болезненно сжималось, в мозгу крутилось «Ты больной, больной человек…»
- Значит, - все так же резко ответил Чарли, - вы говорите, что мистер Вонка любит меня так, как не должен. Ну что ж, я тоже его люблю.
- Нет-нет-нет… Нет, Чарли. Он любит тебя, как… - Чарли не дал ей договорить.
- Я знаю. Мистер Вонка любит меня, как ты любишь папу. И как… как дедушка и бабушка любят друг друга. И они поженились. Такой любовью, да? – Родители Чарли кивнули, не в силах вымолвить ни слова. – Я знаю. Мистер Вонка любит меня так, и я тоже его люблю. Так, что я хочу провести с ним всю мою жизнь. Гнев исчез с лица мамы Чарли. Ее муж собирался что-то сказать, но она его остановила.
- Чарли… Даже… если это неправильно, просто объясни мне. И я скажу тебе, что я думаю. Что бы ты отдал, чтобы быть с мистером Вонкой? Что бы ты отдал мистеру Вонке?
- Все. Мистер Вонка чудесный человек. Я бы все отдал ему. Он мой лучший друг. Я люблю его.
Вонка сбежал, когда увидел, как миссис Бакет кивнула.
***
Каким-то образом он оказался в своей комнате, и это было странно. Она не сказала «нет», вообще-то, она утвердительно кивнула. Вонка не понимал, почему сбежал. Легкие шаги следовали за ним по пятам, и он знал, что это Чарли, когда тот бесцеремонно плюхнулся на его кровать. Чарли подполз к нему, улыбнулся и поцеловал его в губы, устраиваясь на его груди. Он молча принимал все, и точно знал, что больше у Чарли не будет кошмаров.

Фандом: Чарли и Шоколадная фабрика.
Название: Прикосновения.
Автор: IDOL HANDS.
Оригинал: www.fanfiction.net/s/3869921/1/Touched
Переводчик: Юкико.
Пейринг: Вилли/Чарли.
Форма: мини.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: романс.
Написан: 11-02-07.
Авторские права: ни малейших.

Шли годы, укреплялось наше взаимопонимание, неформальное соглашение, не высказанное вслух, не записанное на бумаге. Он всегда желанный гость в моей постели, но он вовсе ничего мне не должен, и я никогда ни к чему не принудил бы его. Но как же я жду тех редких ночей, когда место рядом со мной окажется не пусто!
Наша поначалу неловкая дружба быстро из одного закрытого хрупкого бутона разрослась множеством, а затем расцвела - неожиданно и прекрасно – в истинный райский сад. По мере созревания плодов крепли странные желания. Я жаждал того, чего никогда не желал прежде. Того, что находилось прямо перед моими глазами, стоило лишь руку протянуть. Разрушит ли все один укус, как это случилось на заре рода человеческого? Или же наши узы станут лишь крепче, уникальней, познав удовольствия сильней, чем могут дать любые сладости?
Прошлой ночью после полуночи я перевернулся на другой бок и увидел его. Мое искушение. Пробрался тайком, как обычно, слишком застенчивый, чтобы спросить разрешения. Прилег спиной ко мне, погруженный в собственные мысли. Я бы с удовольствием прижался к нему, но я научился быть терпеливым, иначе мог бы отпугнуть его. Этого я не хотел. Я не могу ничего поделать со своими желаниями, но и разрушить нашу дружбу я им не позволю. Если уж совсем честно, то как бы неловко мне ни было в этом признаваться, я научился иногда удовлетворять себя лишь благодаря одному его присутствию рядом. Надо полагать, одно из достоинств богатого воображения. Если он и знал, то, похоже, не был против, я вел себя достаточно тихо, даже на пике наслаждения. Я не знаю точно, чего хочет он. Я думаю, он страдает от одиночества в этом огромном мире, от груза ответственности и жаждет общения более близкого, чем семья. Но как же отчаянно я надеюсь, что он хочет общения именно со мной и ни с кем другим, только со мной.
Лицо у него, как у ангела. Запах – как шоколад. Мне так хочется протянуть руку. Но я тоже счастлив одним общением. Я благодарен за все, что у нас с ним есть, даже если втайне мечтаю о большем. После знакомства с ним моя жизнь полностью изменилась.
Я опять задремал.
Опять я просыпаюсь, когда чувствую прижимающееся ко мне тело, голову на груди и плече. Смелый поступок, но уж точно не нежеланный. Награда за мое терпение. От его прикосновений все мое тело покалывает электрическими разрядами. Никто другой не вызывает во мне подобных чувств. Он издает довольный звук, когда я притягиваю его ближе. Может, сегодня ему стало любопытно.
Крепче прижимая его к себе, я наслаждаюсь интимным ощущением наших тел под пижамами, трусь лицом о кожу его щеки: нежнее лучшего взбитого мусса. Я тычусь носом ниже и осмеливаюсь прижаться губами к его шее пониже подбородка. И сразу же за этим следует второй поцелуй, ниже первого.
Тело в моих руках застывает неподвижно. Я зашел слишком далеко?
Я поднимаю голову так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. На короткое мгновенье наши глаза встречаются, затем он отводит взгляд в сторону. Мы были так близки и, во всяком случае, для меня, это казалось очень правильным. Я наклоняюсь и осмеливаюсь прижаться губами к его губам. И не получаю отказа. Это прекрасный поцелуй, не глубокий, но от этого не менее эротичный. Я должен действовать медленно и осторожно; его страх вынуждает меня наслаждаться каждой близостью – упиваться ею. Прикосновением кончиков языков, каждой частичкой его тела, которую мне позволено ласкать. Я начинаю возбуждаться, но все равно тщательно контролирую себя.
Теперь его губы прижимаются к моей груди. Рука опускается к паху. Сегодня он преисполнен любопытства. Ни один из нас не может точно сказать, что мы делаем, но оба хотим большего. В этот раз я выдавливаю звук, похожий на поощрение. Пальцы неуверенные, неопытные, удивляющиеся по мере того, как я все сильнее возбуждаюсь. Я тоже принимаюсь исследовать его тело: глажу и ласкаю, забыв о необходимости спросить разрешения, наши поцелуи становятся глубже, и когда мы отрываемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, с наших губ срываются отчаянные стоны наслаждения.
Мы – это жар и биение, кожа и сердца, звезды, столкнувшиеся в ночи. Он боялся моего отказа, а я – его, но все равно мы оба рискнули, прикасаясь друг к другу не только телами. Это как раз то, что и означает «прикосновение», то, чего мы боимся. Когда мы уже оба влажные и скользкие от желания, я понимаю, что меня разрывает от страсти. Раз за разом лаская его с головы до пят, переплетая, поворачивая, скользя, находя новые точки жара и удовольствия. Потираясь друг о друга, отбросив стыд. Наши жесты и нежные и грубые, взаимопонимание помогает нам выбрать именно то, что нужно. Движения становятся все быстрее – исчезает время, зрение, звуки. Остаются только прикосновения.
А потом это случается.
Каждый доводит другого до пика, особой точки наслаждения, по ощущениям сродни полету. В действительности это не более, чем сокращение мышц, освобождение от напряжения. Теоретически я изучил технику процесса, но на практике все иначе. Когда ты испытываешь к другому человеку такое сильное чувство, что его удовольствие доставляет и тебе удовольствие, когда ты знаешь, что он испытывает к тебе то же самое особое чувство, которое ты испытываешь к нему, и эти чувства неповторимы… тогда ты попадаешь в рай, не надо об этом забывать. Никто не прикасается к нему так, как я, и никто не прикасается ко мне так, как он. Это круговорот, взаимный обмен, взад-вперед, внутрь-наружу, как само занятие любовью. Вот к какому я пришел выводу.
Покрасневший и тяжело дышащий, он издает смешок, глядя в никуда, но видя гораздо больше. Я склоняюсь над ним с гордой улыбкой, и наши глаза встречаются, прежде чем закрыться при еще одном нежном поцелуе.
Он опять смеется. Очаровательный ребячливый смех показывает, что он ощущает наслаждение всем своим существом, а не только там, где я облизываю его дочиста. Его голая кожа, которой обычно видно так мало, кружит голову.
Но вот что самое смешное. Если нас поймают, виноватым сделают его. Хотя в действительности, это меня нужно обвинять в приставании. Как же правильно, что даже вина у нас – взаимное чувство. Поэтому-то он сопротивляется, поэтому-то и старается не приходить ко мне в постель, чтобы не искушать меня. Хотя начать надо с того, что это он и дал мне отдельную комнату. Его намерения остались невысказаны, как и многие другие его загадки, и как многие загадки моего собственного сердца. Это не имеет значения. Нам удалось избежать краха, несмотря на постоянный страх. Страх, из-за которого каждый наш раз ощущается, как первый. Это тоже волнующее чувство, которое он научил меня уважать превыше всех остальных.
Так что наше понимание друг друга не нуждается в словах. У него нет ни пола, ни возраста, никаких других моральных ограничений. Что мы чувствуем – это наши ни на что не похожие объятия, когда мы засыпаем, усталые и довольные, чтобы утром проснуться готовыми к новым приключениям.
Ничего более чудесного, чем провести остаток своей жизни вот так – предаваясь вечному взаимному удовольствию без участия слов – я и придумать не могу.
Мы специализируемся на фантазиях, но это - более чем реально.

@темы: слэш, Чарли и шоколадная фабрика, фанфики